Сайт Александра Лихвинцева Евангелии Владимировича

В начале лета мы оказались в Кабуле. Недолго довелось плескаться в ледяной артезианской воде посольского бассейна, облицованного голубой плиткой, с той частью отряда, которая осталась в столице. Прав был мой друг по «Зениту» Алексей Коржавин, по прозвищу «Чифтен», сказав: «Тот кто пашет и куёт, тот куёт и пашет, тот кто пляшет и поёт, тот поёт и пляшет». При отборе кандидатов в «провинцию» суровый взгляд командира остановился на мне, и оказался я в числе других, направленных в различные провинции. Меня откомандировали в провинцию Пактия, на востоке Афганистана – место, горячее во всех отношениях уже тогда, в июне 1979 года. Определили круг задач, главная из которых – разведка и изучение обстановки лично и через контакты с афганскими военными.

Едва успев закупить в посольском буфете несколько бутылок водки, для профилактики азиатских заболеваний, оказался на борту вертолёта, взявшего курс на Гардез, столицу Пактии. Последний раз мелькнул на прощание лазурный бассейн посольства, яркое пятнышко на серо-желтом фоне Кабула, и вот они, серые бесконечные горы. Разместился в доме на окраине Гардеза – административного центра провинции, в долине между высоких гор, высота самого городка относительно уровня моря более 2500 метров, первые ощущения соответствующие: лёгкая одышка; рассеянность; мотор автомашины тянет не так; вода кипит, а мясо в борще не варится, и прочее.

Под жестким горным солнцем не раз вспоминалось высказывание авторитетного специалиста по минно-взрывному делу полковника Заливакина о внешнем виде офицера: «Офицер должен быть застёгнут на все пуговицы. В жаркую погоду можно оставить незастегнутыми одну, тире, две пуговицы на воротнике, но только в том случае, если под ними чистая льняная сорочка».

На части нашей улицы, в компактно расположенных, переданных в наше распоряжение, конфискованных домах жили примерно с десяток «шурави», советских специалистов и советников по линии КГБ, МВД, МО и КПСС. Условная, «плавающая» граница с Пакистаном в 50-60 километрах. Местные жители, пуштуны, понятия «граница» никогда не понимали, вольный человек ходит там, где ему надо, и тем самым доставляли головную боль нашим пограничникам, пытавшимся создать Границу в советском понимании. Заставы создавали, если они не мешали местным передвигаться, на них не обращали внимания, если мешали – заставы вырезали и продолжали размеренную кочевую жизнь.

Однажды наша небольшая группа на двух «Лендроверах» заскочила на территорию Пакистана, но успела повернуть до того, как поднялась тревога. В другой раз я столкнулся с пакистанскими военными в афганской воинской части, куда приехал для налаживания контактов по договоренности с её командиром, во время совместной встречи в Гардезе. Заехал на УАЗе на территорию части и вдруг вижу группу людей в пакистанской форме. Они тоже меня заметили и стали энергично жестикулировать в мою сторону. Кто-то из них побежал к пулемету. Я разворачиваюсь и обратно! Выскочил за ворота, слышу – выстрелы по машине. Вот тебе и наладил контакт!

Сразу же столкнулся с совершенно иным миром, который представлял лишь по первой, и, на мой взгляд, лучшей книге Юлиана Семёнова «Дипломатический агент», газет, да краткого вводного инструктажа в Балашихе при подборе топографических карт перед отъездом. Мусульманская страна с преобладанием феодального и родоплеменного образа жизни и мышления. Некоторые их привычки, нравы, для меня сначала казавшиеся дикими, для них составляли норму жизни, а после того, как пообвык, и сам понял целесообразность многих обычаев.

Как-то мы с одним афганским офицером ехали в машине и увидели, как толпа фанатиков швыряла камни в женщину, уличенную в супружеской неверности. Я принялся сигналить, пытался машиной оттеснить истязателей от их жертвы, но все было напрасно. Фанатики не обращали на меня внимания, а приятель-офицер, десантник, получивший военное образование в ФРГ, стал мешать мне вести машину и даже дергал за ручной тормоз. При этом он весь от волнения побелел по-афгански, то есть из бронзового стал серым и заговорил на родном языке, мигом забыв про свои манеры и знание английского! Как я потом узнал, по шариату он должен был застрелить меня, иноверца, посмевшего мешать исполнению приговора шариатского суда, тут же, прямо в кабине, но не сделал этого лишь из дружеских чувств ко мне да присутствия за моей спиной переводчика с автоматом. Хотя и сам рисковал быть сурово наказанным единоверцами за неисполнение долга.

Ещё один пример. Приехали мы как-то в афганскую воинскую часть во время «намаза», времени молитвы правоверного мусульманина, всего положено молиться пять раз в день. Часовой у ворот, разложив коврик, усердно молился, отложив в сторону оружие и не обращая на нас никакого внимания. В своем кабинете тем же занимался их командир, перебирая, с отрешенным лицом, агатовые чётки. Его злой взгляд в нашу сторону, став на какое-то время осмысленным, красноречиво говорил о крайнем недовольстве, что мы помешали ему общаться с Аллахом. Ведь если человека отвлекли во время молитвы, она не доходит до Аллаха, и её надо повторять столько раз, сколько потребуется.

Однажды к нам прибежал мальчик и попросил помощи: на дом его отца, пожилого учителя, напали «эхвани», повстанцы, так их тогда называли, которые накануне, из горных орудий разрушили и саму школу, убив при этом нескольких человек. На бронетранспортере мы немедленно выехали на место и спугнули нападавших. В знак своей особой благодарности учитель вскоре явился ко мне домой вместе с дочерью, поставил девушку передо мной и снял с нее «бурку», паранджу. Мой переводчик, знаток местных обычаев, совершенно потрясенный данной ситуацией, объяснил, что таким образом учитель делает мне дорогой подарок, отказаться от которого просто невозможно, иначе дочку обратно в семью не примут. С большим трудом удалось втолковать учителю, что у меня уже есть семья, а наш «коммунистический бог» не допускает многоженства. Афганец, пораженный такой несправедливостью по отношению к мужчине, долго цокал языком и качал головой, но все закончилось благополучно, он накинул на её голову бурку, и девушка вернулась в дом, хотя, может, и мечтала о «шурави», а может и не хотела вдовой остаться, так как все знали, что на советских военных советников фактически была объявлена охота за вознаграждение.

Как-то утром на дверце моей (понятие условное, так как все авто брались в местной «аксе», контрразведке, из числа конфискованных у местных контрреволюционеров) машины я заметил надпись арабской вязью. Накануне вечером её не было. Переводчик перевел: «советский советник». Почувствовали неладное. Машину прицепили тросом к танку, сдвинули с места, и в тот же миг раздался мощный взрыв.

Еду по узкой улочке Гардеза между оград-дувалов. Внезапно перед машиной появляется молодой афганец. Стремительно достает из-под одежды винтовку и стреляет в упор. Успеваю пригнуться и жму на педаль газа до упора. Как пелось в старой фронтовой песне шофёра: «А помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела». Хорошо вложенные КУОСом рефлексы помогли. Бампер отбросил нападавшего. В лобовом стекле осталась дырка от пули «Бура».

Подтвердилась одна из аксиом полковника Заливакина: «Участие в боевых действиях это лакмусовая бумажка, проявляющая зрелость офицера, и, в свою очередь, катализатор, ускоряющий его профессиональное созревание».

В августе 1979 года первый «Зенит», обогащенный бесценным опытом и знаниями, был откомандирован в Союз. Загрузили снаряжение, закинули объемистые сумки и рюкзаки в самолёт, и стали уменьшаться горы, уходя в другое измерение. Незабвенный Лёха «Чифтен» встал в проходе, взмахнул рукой и заорал: «А теперь скажем дружно, Пиз…», мы жизнерадостно подхватили и закончили, «…дец!!!». Так это было. Из песни слов не выкинешь.

Но, оказалось, это было только начало. Умереть некоторым из нас ещё предстояло. Началась подготовка ко второму этапу афганской эпопеи чекистского спецназа.

19 сентября второй состав отряда «Зенит» из 14 человек под командованием преподавателя КУОС Якова Федоровича Семенова прибыл в Кабул. 2 октября к ним присоединилось ещё двадцать офицеров, в разное время прошедших подготовку в Балашихе. В конечном итоге общее число бойцов «Зенита» достигло более 150 человек. «Зенитовцы» вели разведку города, государственных и правительственных зданий, объектов спецслужб, армейских штабов и казарм, систему их охраны. Разведка велась с «легальных» позиций, бойцы отряда ходили в афганской форме и являлись для афганцев военнослужащими СА.

Отряд «Зенит», отряд «Гром» (группа «Альфа» 7-го Управления КГБ СССР) и два подразделения спецназа ГРУ составили ударный костяк для штурма дворца Тадж-Бек, куда незадолго до декабрьских событий перебрался Хафизулла Амин. 27 декабря в 19 часов операция «Шторм-333» началась. Бой длился 43 минуты. Атакующим противостояли пятикратно превосходящие силы, но мужество и решимость сломили сопротивление. Неизбежные потери при операциях такого рода – у «Зенита» и «Грома» 6 офицеров убито, 17 ранено – могли быть неизмеримо больше, если бы не упорные тренировки и морально-волевая подготовка в недалеком прошлом.

Честь вам, ребята, и слава!

Отдельные публицисты задаются вопросом о моральной стороне события. Что хочется заметить по этому поводу? История Афганистана, как и многих других стран Востока, пестрит дворцовыми переворотами, в том числе путем вооруженного захвата власти. При этом, моральный аспект в том виде, как его понимают современные европейцы, каждой стороне совершенно чужд. Для психологии восточного человека абсолютно не важно, на чьи деньги или чьими руками совершена акция, какими жертвами она была сопровождена. Что касается непосредственно организации и исполнения операции «Шторм-333», то она была проведена почти без ошибок и вошла в мировую историю спецслужб как образец для учебного пособия.

С позиций сегодняшнего дня нельзя однозначно оценивать ввод войск на территорию Афганистана. Этот шаг, действительно, осложнил внешнеполитическое и экономическое положение Советского Союза, обострил социальную обстановку внутри страны. Однако в контексте «холодной войны» решение советского правительства, как представляется, было адекватным ответом на глобальные имперские амбиции США. Негативные последствия данного события и того, что сейчас происходит в Афганистане, скорее являются результатом не самого события, а бездарных действий более позднего политического руководства СССР, принявшего условия игры Белого дома.

PS: С автором рассказа можно не согласиться, поспорить, высказав свою точку зрения, связавшись с Тимуром Ивановичем Танащуком по электронной почте: timurtan@mail.ru.